coldСегодня я два часа простояла в танцевальном партере под завязку забитого ДК Горбунова, и выяснилось, что мужчина моей жизни как раз-таки Отец Родной, а Запорожец кажется мне - Господи прости! - кумиром малолеток.
У меня нехорошее чувство, что я приду через год в беснующийся Олимпийский или Лужники - ребята ведь ох как поднимаются - и с ужасом осознаю, что мне не нравится ни тот, ни другой. Вот где кошмар-то, друзья. А вы говорите - мимические морщины.
Но к черту лирику. Крепкий, мощный концерт. Сан был в безумной шапке с "волосами", Отец был с нарисованным фингалом под глазом, в костюме, шляпе, желтом галстуке и ударе - из каждой паузы, каждого жеста, каждого крика зала он творил спектакль на ходу. Усаживал пьющего воду Сана, чокался с ним и заводил подобие алкоголических бесед; театрально зачитывал самолетики-записки; подвывал, подфыркивал, подхрюкивал залу, неистово оравшему на протяжении всего концерта; изображал пароходы, морячков, чаечек, нас и вселенскую тоску.
Я люблю его.
Полтора часа не могли начать - мы чуть с ума не сошли. Спели весь новый альбом - он хорош, но таким откровением, как первому, ему, конечно, уже не стать. Но понятно, что он будет крутиться у нас в плеерах всю зиму и будет прилежно заучен наизусть - так тридцатилетние дядечки с замиранием сердца слушают нового Егора Летова. Хотя какие-нибудь восхитительные "Это тебе", "Луна, успокой меня" и "Натяни на голову" - они правда достойны быть выученными наизусть.
Но также ясно, что сильнейшими по-прежнему остаются "Jamming" и "Союз нерушимый". И люблю я, видимо, не столько группу Пятниццу как таковую, сколько саундтрек, которым были эти ребята - саундтрек к лучшему году моей жизни. Под "Неву" и "Ты кидал" хочется подойти к сцене и облить кеды Сана горючими слезами ностальгии.
Пятниццу, мою Пятниццу, которую мы скачивали позапрошлой зимой из сети задолго до всех официальных релизов; которая собирала смешные междусобойные регги-фестивали - на них приходила пара сотен милых укурышей и подпевала; которая начинала когда-то с сотни баксов на двоих - ее погубит популярность. Парнями и теперь уже можно собирать стадионы, в Горбушке-то было вообще не пошевелиться. Они все еще совершенно офигевают от количества народа, тундры рук, плюшевых утят, летящих на сцену и того, как несколько тысяч голосов вопят с тобой твою песню, сочиненную в далекой харьковскиой подворотне - и в глазах у них слезы, и они кланяются в пояс и говорят, что ужасно волнуются.
Но это их и погубит, погубит. Никого это еще до добра не доводило.
Я сорвала голос на концерте. Моя любимая подруга Майя, аккредитованная от "Коммерсанта", в неописуемой кофточке и на каблуках - уходила бесповоротно влюбленная. Мой друг Град остался непреклонен и несколько раз кричал сцене тоненьким голосочком "пидоры, пидоры!", смешно складывая ладошки рупором.
Юность моя уходит. Пойти купить Генделя и слушать с затаенным мазохизмом.
