only_you Заболотная, готовясь сдавать кармический хвост, теребит мою идеальную второкурсническую тетрадку по русскому языку, - времени, когда я еще училась, - тонкими пальчиками чистит апельсин и отмахивается челкой "ты его не знаешь, ты его не знаешь".Днем сказочная женщина Марина в ГУМе приветствует меня заговорщицкой улыбкой и за час делает из меня Кароль Буке, параллельно рассказывая о двух своих волшебных дочках и сопровождая магию требовательным: "Губы распустите, Верочка! Губы распустите!", а еще говорит: "Вот знаете, бывают такие злобные тетки, их красишь-красишь, а от них прямо негатив - так хочется взять большую кисть и прямо в конце всю красоту размазать так раз! раз! раз! - и чтобы так и ходили!"
Мы обмениваемся координатами и обещаем никогда не расставаться.
Потом я пью через трубочку сливочный коктейль - больше ничего нельзя, губы накрашены, - за одним столиком с итальянцами, в красках и вздохах говорящих о сексе так, что даже я понимаю нюансы, и двигаю на Котельническую набережную. К пяти в городе совсем темно, и я изрядно запутываюсь в маршрутах.
В кинотеатр "Иллюзион" должна приехать девушка большого бонзы. Большой бонза заказал своей девушке шикарный трехдневний праздник по случаю 26-летия, и в первый день под окнами их усадьбы томный юноша, освещенный световой пушкой, в 12 часов ночи пел ей серенаду, на следущий день они летали на вертолете в Зеленоград, где в парке стояла фигура девушки большого бонзы изо льда, спали в президентском номере Гранд-отеля, и утром их будил белый кролик-фокусник, и вся их комната утопала в цветах, которые флористы ставили ночью, пока они спали, и на подаренном ноутбуке она читала программу действий, следуя которой нужно было гулять по Гранд-отелю в костюме Бэтмена, а к вечеру прийти в кинотеатр Иллюзион.
Кинотеатр Иллюзион был на две трети заполнен массовкой, которой пообещали по пятьсот рублей за час, и гостями, которых спрятали в массовке. Гости пришли с букетами, шампанским и новорусскими лысинами; среди гостей была замечена русская модель, работающая лицом какой-то западной марки. Все задержалось на час. Погасили свет, девушка большого бонзы вошла в зал, села на третий ряд и стала смотреть трейлеры; на экране написали "Матрица: Игра", "По техническим причинам показ фильма отменяется" и "Марина, поздравляем с днем рождения!" Тут мы все должны были захлопать, а гостей высветило пушкой, они встали с бокалами и стали белозубо улыбаться. И милиционер с розами проводил их в фойе, где они оставили свои хрустальные бокалы, и мы потом даже пили их буржуйское охлажденное шампанское из этих бокалов своими студенческими пальцами, заляпанными гелевой ручкой.
Нам дали по триста, мы стали травить анекдоты, кататься в метро, а потом купили вина и курицы гриль с чипсами, и выпили немного у одного юноши дома на Маяковской.
Однако в 10:55 я уже была в Точке на Октябрьской, и успела ровно к первой песне "Проводов осени", которые закатила
p0grebizhskaya. И хотя я каждый концерт клятвенно обещаю себе сидеть в сторонке, тянуть тонкую сигаретку и держать в пальцах винцо, ностальгически щурясь на софиты, где-то к пятой песне я нахожу себя под сценой со стопроцентно сорванным голосом и тягучей ломотой во всех конечностях.У Лены были веночки, листики, ароматические палочки, открыточки, ямочки, шуточки, искорки в глазах. Концерт оказался фантастическим настолько, что хотелось поставить его на репит и всю оставшуюся жизнь прожить под сценой, и чтобы даже если закроешь глаза, огни остаются внутри.
У входа в зал стояло два мужика-открывашки из рекламы - тех самых, которые больше никому не нужны, - огромных, один красный, другой желтый; они совершенно зачарованно смотрели на сцену, раскрыв рты и вытащив пухлые щеки из тесных прорезей для лица; желтый к концу дрыгал коленками в узких желтых лосинах и даже подпевал, блаженно покачиваясь. У сцены юноша в костюме и галстуке стриптизерски дергал бедром, разевая рот: Кааак глубоооок этааат выреез, в нем таак жааарко и темноооо...
В половину второго я была дома, и ночью мне снилось, что мы с Леной Погребижской пришли в гости к Алексею Кортневу с предложением что-то продюсировать, и он сидит с красивым голым торсом и листает какие-то распечатки, а на диване у него лежат сумасшедшие концертные кожаные сапоги до бедра, на высоких каблуках, и во всю длину на них выбита стальная роза с ножами вместо шипов. И Лена берет их в руки и говорит - Алексей. Я отсюда не уйду, пока Вы мне их не подарите.
А у невесть откуда взявшегося сына Кортнева в комнате играет Леня Агутин, и я стою под его дверью и чуть не плачу от нежности.
