• Mood: nostalgic
• Music: Sade - Never As Good As a First Time

Преданья

Мой первый мужчина научил меня трем вещам: восстанавливать дыхание за четыре секунды (глубокий, до отказа, вдох - и три выдоха: короткий, короткий, длинный); тому, что "мы самые прекрасные в этом мире" и тому, что если чего-то (кого-то) очень сильно пожелать, надо быть готовым к тому, что он подойдет и скажет "иди со мной".

Мой первый мужчина так никогда и не узнал моего имени.

- Ты мне скажешь?

- Зачем тебе? Двадцать вторая по конвейеру.

Это была часть концепции.

Все вообще было разыграно безупречно, выверенно, четко, сценарий был точен и захватывающ. Сценарий был мой.

Он, натурально, угадал все слова, которые ему нужно было произнести.

Он настолько подходил для роли, что не потребовалось проб.

Он был неглуп, хотя в его обязанности это совершенно не входило; он оказался даже лиричен, хотя его сорта дон-жуаны со временем становятся механистичны в своем дон-жуанстве - как старые спортсмены.

Он был и остается самым красивым мужчиной из всех, кого я когда-либо встречала в своей жизни. Правда. (Неправда. Был еще один. Об этом, правда, думать много больнее).

Когда я шла за ним, тянуло бризом, была совсем ночь, маленькие фонари по обеим сторонам дороги - я запоминала повороты, чтобы сбежать. Мне было дико страшно.

Когда я пришла, мне стало ясно, что если я сбегу, я буду жалеть об этом всю жизнь.

Я была влюблена в него уже дней пять как, безумно, до дрожи в пальцах. Я была влюблена в него с самого начала.

Он целовался хищно, влажно, порочно.

Для него стало большим шоком то, что он обнаружил. Он потрясенно вытянулся на руках.

- Что, не нашлось никого дома, кому можно было бы это подарить?

- Я нашла самого достойного, по-моему.

Я действительно нашла самого достойного.

Было ужасно больно и ужасно счастливо.

- Либо ты чудо, - говорил мне он, - либо ты совершенно сумасшедшее чудо.

Я знала, что так - ну, с вариациями, - говорится каждой следующей; но мне было лестно. Я вообще не питала ни малейших иллюзий по поводу происходящего, но для маленькой девочки он сыграл почти влюбленность, в честь ее, так сказать, дебюта.

- У тебя сердце сейчас выпрыгнет.

Успокоил, вел себя очень по-мужски. Говорил: "скромница".

Вдруг надел очки в номере; стал похож на Карла из Реальной любви; мачо могут плохо видеть?..

- Да что ты, я совсем слепой. - и смеется.

Растрогал.

У него был низкий, бархатный голос; он был восточен; наполовину украинец, наполовину армянин, гражданство и вовсе туркменское.

У него был вытатуирован огромный синий дракон, через всю спину, и еще один, поменьше, на левом плече. Он был длинноволос, задирист и ветрен.

Он говорил:

- Меня же нет. Я же мираж.

Я не могла прийти в себя еще недели дома; мне хотелось сбежать обратно в багажном отделении самолета, добраться на перекладных, ворваться в отель и орать: ялюблютебяялюблютебяялюблютебя - хотя, ну что может быть глупее этого.

- Сколько тебе лет?

- Не спрашивай у меня этого, девочка.

Ему было двадцать девять.

Он по утрам перегибался через высокие перила лестницы, ведущей на пляж, и орал:

- Доброе утро, лентяи! -

и сердце ухало в живот и там скакало, как баскетбольный мяч.

Его шеф говорил мне:

- You want him to be your husband. Forget about it.

Он был смугл, он был рекламен. От него не дышалось. Когда он шел по пляжу, тетки шушукались и оборачивались, инстинктивно выпрямляя спины; а я сидела в уголочке и думала: вас столько, а он выбрал меня.

Он мог подсесть к маме и заговорить с ней.

Мама подбиралась и темнела лицом. Она все знала. И он видел, что она все знает. Тем не менее, они даже перешучивались.

Мама потом попыталась сфотографировать нас вместе, перед самым отъездом; его, полуобнаженного, в бандане, босого, и меня, в уже московских тяжелых ботинках.

Картинка вышла про инопланетян. Здравствуйте, мы пришли с миром.

Абсурдистская комедия.

Никакого романа не было, конечно. Даже подобия.

На следующее утро он сделал вид, что не узнал меня; он был прав. Это было гуманнее. Чуть попозже он попросит меня не грустить, через три дня, у автобуса, попросит не плакать.

- А то не приеду в гости.

- Ты и так не приедешь.

И следующее утро, такое долгое, такое новое, такое солнечное. И море, облитое жидким восходом и подожженное, и полный штиль, и диковинные рыбины стаями прямо под твоими ступнями. И я писала подруге Заболотной из интернет-кафе в отеле: "Празднуй победу. Купи вина". "О ура" - отвечала мне only_you.

И чуть позже, над всем пляжем, разносилось:

Like a virgin,
Touched for a very first time...

Это было за много тысяч километров отсюда, в маленьком городе посреди большой пустыни.

Мы больше никогда не виделись.

Сегодня ровно, до часа, n-ная годовщина.

Если верить воннегутовскому времени, где-то в маленьком баре на побережье я танцую сейчас в белой узкой маечке, разгоряченная, смеющаяся, а он ходит с бокалом где-то поблизости, на нем белая рубаха с огненными сполохами по рукавам.

И скоро-скоро.